— Здравствуйте, — строго произнёс я, входя в переговорную комнату, где предупреждённый заранее посол уже ждал меня. — Фридрих… э-э…

— Карлович, — мрачно произнёс тот, и я тут же понял, что переговоры будут непростые. Но будут.

— Фридрих Карлович, — я кивнул, присаживаясь за стол, и ставя портфель себе на колени. Затем я его открыл и выложил на стол какие-то бумаги, в основном, чистые и ручку. — Скажите, сколько раз вы пользовались телепортом?

Посол, который до этого с некоторой брезгливостью рассматривал мой костюм и меня самого, вдруг вскинулся, как гончая от выстрела и, я готов поклясться, принюхался.

— Какое это имеет отношение к делу? — выплюнул он, показывая своё полное пренебрежение ко мне, как к персоне. — Опять вы со своими теориями заговоров? Не надоело?

— Ну вы-то в теорию нашего заговора верите, — я пожал плечами, даже не глядя в его сторону, взял ручку, бумагу и принялся водить на ней разные линии. По опыту знаю, что собеседников, особенно высокопоставленных это жутко раздражает, но именно так я надеялся вывести его на откровенность. — Так сколько?

И тут я по некоему наитию глянул на его источник эфирным зрением. Я предполагал там увидеть нечто вроде паразита. Одного из тех, каких подсадили Катерине. Так как, если бы были нового типа, от нашего дорогого посла осталось бы уже мокрое место. Точнее, пепел.

— Кажется, ваше правительство снова облажалось, и прислало не того человека, чтобы вести переговоры, — произнёс Фридрих, поднимаясь.

— Четыре раза ходили в телепорт, да? Или восемь? — спросил я, и посол развернулся ко мне с такой скоростью, которой от него ждать не приходилось. Он крутанулся вокруг своей оси, опёрся на стол и навис надо мной. А я на чистом листе изображал его источник магии, не обращая на него никакого внимания.

Мне всё уже было видно. Маг огня — сравнительно сильный — восьмой уровень. В источнике восемь парных проколов. Словно змея кусала и впрыскивала свой яд. От каждого прокола расходилась сеточка эфирного заражения, оплетающая магические каналы и отравляющая их. Это не магический паразит, хотя действие чем-то похоже. Это просто инфицирование эфиром при заборе энергии.

Я вспомнил рассказ деда про то, как при телепортации предметов постоянно чего-то не хватало, а в конце живую мышь просто размазало по кубу. Получается те, кто этим занимается, научились переносить человека полностью, но взамен он лишается какого-то количества магии напрямую из источника через парный прокол, который не затягивается, а начинает потихоньку убивать носителя.

Забавно, что сказать.

— Откуда вы знаете? Следили⁈ — вскипел Фридрих, брызгая слюной.

А я понял, что добился своего. Этот посол теперь полностью мой. Что ж, поклёвка есть, осталось подсечь.

— На источнике магии восемь проколов, — максимально скучным голосом, в наглую скопированным у Никифора, я проговаривал то, что видел. — Проколы парные, что может говорить о том, что производились они одновременно. Судя по всему, используются они для того, чтобы незаметно для носителя откачивать из него магическую энергию. Полагаю, немного. Процентов десять-пятнадцать, чтобы перемещающийся маг ничего не заметил. Такая потеря может привести максимум к слабости и лёгкой головной боли… Скажите, Фридрих, вас предупреждали, что после пользования телепортом у вас будет слабость, головокружения, лёгкие боли?

— Вам прекрасно известно, — сквозь зубы прошипел он, всё ещё нависая надо мной, — что да!

— Понятия не имел, — ответил я, утыкаясь обратно в свой рисунок. — Первый раз слышу. Это просто выводы. Как-то должны были объяснить, что они у вас магию воруют. Так, наверняка, запретили измерять потенциал после перемещения. Хотя… потенциал-то, наверное, остаётся прежним. Или нет? Для вас восьмёрка — это нормально?

— Восьмёрка? — опешил Фридрих. — У меня твёрдая девятка.

— Жидкая восьмёрка, — скучным голосом проговорил я. — Значит, четыре пары проколов соответствуют четырём перемещениям, — продолжал я свои размышления вслух, совершенно игнорируя посла. — И за это время первичные признаки отмирания плоти, понижение общего уровня, заражение всех магических каналов. Технология явно недоработана, так что зря её внедряли с таким энтузиазмом. А нас боги уберегли от этого ужасного изобретения.

— Вы всё врёте! — Фридрих достал последний аргумент тех, кому нечем крыть.

Обвинить собеседника во лжи — что может быть проще? И доказывать ничего не надо.

Я пододвинул к нему листок с изображением его источника, проколов и распространяющейся по организму инфекции.

— Если не верите, сделайте магический рентген, убедитесь! — я уже откровенно издевался, потому что знал, посол — на крючке.

— Что? — Фридрих сделал такое лицо, словно натолкнулся на невидимую преграду: одновременно удивлённое и недоумевающее. — А такой разве существует?

— Разумеется, нет, — ответил я и развёл руками, показывая, что это очевидные вещи. — И в вашем случае дожить до его изобретения, скорее всего, уже не получится. Если, конечно, вы не прекратите пользоваться телепортами и не пройдёте необходимую терапию.

— Да это же вы на нас всё наслали, — не унимался Фридрих, но я уже слышал в его голосе неуверенность. Он просто решил в последний раз использовать аргумент, спасавший всё их общество от суровой правды. — Конечно, вы и исцелить сможете, у вас же есть лекарство. А на телепорты вы киваете, потому что самим не досталось, вот локти и кусаете.

— А вам известно? — спросил я, пододвигая к себе новый листок и рисуя на нём ладонь с почерневшими пальцами, — что Российская империя была первой страной, которой предложили установить на своей территории сеть телепортов? И, согласитесь, с нашими территориями это куда актуальней, чем с вашими огрызками. У нас пока до Сахалина долетишь, можно насморк подхватить и вылечиться от него. Так вот, не приняли мы эту технологию по ряду причин. Она была сырая, недоработанная и вызывала очень много подозрений. Зато ваши накинулись на эту сомнительную затею, как голуби на хлебушек.

— Ну и сравнения у вас, — скривился посол, но отодвинул стул и сел напротив меня, внимательно глядя на мой рисунок.

— Более того, я вам скажу, — произнёс я, не поднимая на него глаз. — Я уже сталкивался с подобной болезнью. Те же, кто внедрил телепорты, перед этим откачивали энергию у магов с помощью магических паразитов. И одна моя подруга под это дело попала, — я отложил ручку, полюбовался рисунком, который, конечно, выглядел, как детские каракули, а затем поднял голову на Фридриха. — И знаете, я её вылечил.

Последняя моя фраза подействовала на него, как удар хлыстом. Он дёрнулся и весь буквально сник. Всё его немецкое чванство куда-то делось.

— А меня… — произнёс он совсем неуверенно, но затем повторил с нажимом, — а меня вы можете вылечить?

— Могу, — кивнул я, кладя перед собой новый листок, но понятия не имея, что на нём можно нарисовать. Просто начал водить ручкой по бумаге, и из-под стержня вдруг начали появляться лапки сильно похожие на паучьи. — Только вот вам это вряд ли понравится. Процедура исключительно болезненная и неприятная.

— Я согласен на что угодно, — сверкнув глазами, Фридрих поднял руку, стянул с неё лайковую перчатку, обнажив почерневшие почти до ладони пальцы, и положил её возле моего рисунка, показывая практически их полную идентичность.

— Ну и учитывая, что вы продолжите заражать себя использованием телепорта, а, значит, сведёте все мои усилия к нулю, я этого делать не буду, — ответил я и принялся убирать разбросанные бумаги в портфель, делая вид, что собираюсь уходить.

— Слышь ты! — вскочил посол в ярости сжимая кулаки, но тут же приложил все силы к тому, чтобы охладить себя. — Как вас зовут?

— Никита Александрович Державин, — ответил я и кивнул Фридриху. — Я, наверное, пока ответ вашим властям напишу, да?

— Послушайте, Никита Александрович, — посол снова сел на стул, положил руки перед собой рёбрами ладоней на стол, показывая тем самым, что, наконец, готов к конструктивному диалогу. — Ну, если вы так уверены, что это делает телепорт, у вас же должны быть доказательства. Пожалуйста, скажите, что они у вас есть.